Слабость. Усталость. Отвращение. Ожидание.
Итан не знал, что владело им сильнее, пока сидел, привалившись спиной и боком к холодной стене, и тупо смотрел на тощего растрёпанного парня в противоположном углу помещения.
С самого начала это не казалось хорошей идеей.
Слишком много надежд Томас возлагал на чертов укус. Будто - раз! – и его друг как по волшебству излечится от смертельной болезни. Встанет, отряхнётся, улыбнётся во весь рот, и они заживут долго и счастливо. Как бы ни так. Собственное обращение плохо сохранилось в памяти. Итан помнил только, что они с Эйданом вцепились друг в друга мёртвой хваткой и ждали, не слыша ничего, кроме шумного дыхания и завывающего в дырявой крыше ветра. Было страшно, не столько от мысли о собственной смерти, сколько от возможности потерять брата. Теперь и Ньют корчился там, в углу, а он сидел и наблюдал, понятия не имея, что будет дальше. Умрёт или выживет? Сойдёт с ума от заразы, которая разъедает мозг или сумеет вытравить её прочь? Возненавидит новые возможности и позволит им овладеть собой или сможет надеть на внутреннего волка крепкую цепь?.. И почему это тебя так беспокоит? Не пофиг ли?
Отупение, которое наступило после крайне эмоционального завершения вечера, грозило перерасти в апатию. Сначала они вернулись из города живых мертвецов и Томас пытался представить его своим друзьям. Как Итан и ожидал, с распростёртыми объятиями встречать его никто не кинулся. Доверять кому попало не привык и волк. Он даже лица не особенно запомнил, вычленив всего два – осунувшегося худого блондина, от которого за версту пахло смертью и ещё подозрительно щурящегося азиата с всклокоченными волосами. От последнего исходили волны недоверия. А потом, после краткого пересказа сумасшедшего плана по спасению заражённого Вспышкой, начался настоящий бунт. Все они орали, спорили, задавали вопросы, кто-то косился с подозрением, кто-то сразу велел убираться вон... Так или иначе, попытка спасти Ньюта была совершена. Поспешно, импульсивно, довольно глупо. Итан помнил, как с громким рычанием оскалился, как кто-то шарахнулся в сторону, как раздались туманные, сквозь пелену волчьего безумия выкрики... После – только вкус чужой крови во рту. Кровь ощущалась до сих пор, не смотря на то, что парень допил жалкие остатки воды из своих запасов. Его слабо мутило. Этот вкус словно отпечатался в памяти и давал лишний повод вконец озверевшей совести грызть его изнутри. Отупение же позволяло наблюдать за самобичеванием будто со стороны. Без интереса, но вяло отмечая возможность спасения Ньюта. Пятьдесят на пятьдесят.
Буквально вчера он позволил брату умереть, не успел спасти. Что может быть страшнее? Что причинит хоть десятую часть той боли? Действительно, ну умрёт этот парень – что из этого? Вспыльчивый азиат, возможно, попытается, прикончить виновника, ну а Томас... Итан поморщился, сгибая ногу в колене, зацепился взглядом за прорванные джинсы и грязный участок кожи под прорехой. Рана, какой бы она ни была, давно регенерировала.  Для того чтобы вернуться к мыслям, пришлось приложить усилие.
...Томас сам говорил, в этом мире нет ничего весёлого.
Оправдание так себе. Паршивое состояние только ухудшалось. Будто укус был его и только его инициативой. Не хотелось бы Итану наблюдать, как копия Стайлза сгорбившись сидит над остывающим телом друга. Боль от такой утраты не пожелаешь и врагу. И уж тем более не хотелось заново переживать момент прощания, видя перед собой лицо Эйдана с текущей по подбородку чёрной кровью.
Итан сжал кулак и болезненно вздрогнул: неизвестно когда вылезшие когти глубоко воткнулись в ладонь, подарив отрезвляющую, такую нужную сейчас боль.
Не будь дерьмовым альфой. Даже если твой бета не выкарабкается. Не будь трусливым куском дерьма.
Всклокоченный блондин зашевелился и оборотень посмотрел в его сторону. Маска смертельной усталости по-прежнему оттеняла мрачное лицо. Тени под глазами, сухие потрескавшиеся губы. Этот парень был дорог Томасу и остальным, не зря ведь подняли такой ор и были готовы сами загрызть оборотня, если не хуже.
И если он выживет... Это будет неплохо на самом деле. Не только совести можно будет сказать, «Обломись, стерва», но и записать на свой счёт убийцы хоть одну спасённую жизнь.
- Эй, - негромко позвал Итан. Подождал, пока на него обратят внимание и, на пару секунд сжав губы, всё же выдохнул, - Как ты?
«Шикарно, гений» - язвительно отозвался в голове тот самый голос, напоминающий язвительного Эйдана. – «Лучше ничего не смог придумать?»