Знаете, периодически в жизни происходят довольно странные, удивительные, а порою и пугающие вещи. Например, смерть. Человек - это довольно простое существо, состоящее из мяса, костей, нервов, крови и разума. И в один прекрасный момент, его жизнь, физически зависящая от слишком большого количества факторов, может просто-напросто оборваться. Слишком быстро, слишком молниеносно. Ты даже вряд ли успеешь понять, что же произошло и когда именно. Мне не повезло - когда оборвалась жизнь близкого мне человека, я видел все. Пожалуй, вообще все, что мог видеть. Он умер за меня - вот и вся причина. Когда я чувствовал его кровь на собственных руках, когда пытался не позволить ему потерять сознание, когда услышал его последний вздох - я понимал, что это все из-за меня. От этого осознания, честно говоря, было не легче - вот совершенно. Просто всю хрупкость человеческой жизни человек способен понять и принять только тогда, когда что-то или кого-то теряет. Я потерял. И я не был рад такому осознанию, признаться откровенно. Трудно радоваться чему-то настолько ужасному, как смерть друга, принявшего пулю за тебя. Не знаю, было ли это следствием моего собственного идиотизма или стечением обстоятельств. Я просто не мог смириться с его гибелью. Возможно, одной из причин послужило то, что эта смерть была моя? Черт знает. Но после того, как я отчетливо увидел гибель столь близкого мне друга, я просто-напросто замкнулся в себе, предпочтя запереться в собственном сознании. Странно, насколько тяжелой может быть человеческая депрессия, и, что характерно, насколько разной она может быть. Моя заключалась в том, что я забился в уголок, свернулся клубком и долго пытался пережить боль, выкарабкаться из нее, прекратить цепляться за чувство вины, слишком глубоко впившееся в меня своими когтями. И, надо сказать, это выходило у меня из рук вон плохо. Поначалу, разумеется. Просто... Просто потом у меня получилось отпустить все собственные эмоции. Медленно, но верно, примириться с потерей. Разумеется, эта боль будет вечной, она будет саднить и никогда не исчезнет до конца. Всегда человек будет помнить того, кого потерял. Такова его природа.
Я не забуду ощущение чужой крови на собственных руках. Не забуду его лицо. Но жить нужно дальше. Так или иначе - но нужно. А потому, постепенно, когда боль осела на дно души мутным осадком, я вернулся в реальный мир. Постарался как прежде дышать, как прежде заниматься своими делами, и практически привык к тому, что в моей жизни теперь на всем есть немного налета скорби.
До определенного момента, когда все произошло настолько странно и неясно, что я действительно не знал, как мне поступить.
Просто в один прекрасный момент, ко мне вернулось мое прошлое.

Прошлое просто стояло передо мной, абсолютно обыкновенное и выглядящее настолько живым, насколько это вообще возможно. Вот только одна загвоздка все-таки была - я сам знал, что он погиб. Умер. Я это видел. Это произошло у меня на глазах. А прошлое смотрело на меня странными глазами, и, похоже, норовило вернуться в мою жизнь. Где-то под горлом плеснули болью, поднимающейся из самых глубин моего собственного внутреннего мира. Я не могу просто так смотреть на человека - или призрака? Или что это вообще такое? - обладающее всем тем, чем обладал уже погибший человек.
- Томас.
Выдыхаю имя, словно это что-то изменит, словно пытаясь убедить самого себя в реальности происходящего, словно все это - не со мной. Это и не должно происходить со мной - мертвые никогда, никогда не возвращаются, как бы сильно ты этого не желал и как бы долго не молил. А значит, что-то здесь не так. Но я не знаю, что именно. Возможно, все дело в моем собственном восприятии ситуации или же в том, что я просто сошел с ума? Не знаю. Но это меня пугает, пугает до дрожи. Потому, что все это - неправильно. До дрожи и до глубины души. Я уже привык к тому, что никогда больше не буду способен увидеть этого человека, я позволил себе отпустить боль. Но теперь... Я теперь просто не знаю, что мне делать и как сейчас быть. Это все неправильно.
Неправильно.

Опираюсь плечом о дверной косяк, прижимаясь лбом к холодному металлу замка, словно это поможет мне выкинуть из головы все ненужные, панические и дикие мысли, проснувшиеся после того, как в дверях оказался...кто-то с лицом Томаса. Это убивает во мне остатки самообладания, однако я терплю. Делаю несколько рваных, судорожных вдохов и только после поднимаю глаза. Я никогда не думал, что придется стоять перед...мертвецом. Пожалуй, сама по себе идея попахивает первозданным бредом. Пора ли мне в психушку? Не знаю. Но я все равно делаю самую странную вещь, какую только может сделать в моем положении человек - я говорю с ним. Точнее, начинаю говорить. И, как будто это что-то решит или прояснит, расставит по местам, выдаю:
- Ты же умер, Томас. Ты должен быть мертв.
Но я и сам себе сейчас не верю - хотя бы потому, что не понимаю, какого черта происходит. Почему мертвые внезапно начали возвращаться. И, если это не оживший труп - то что именно? И почему именно сейчас, когда все только-только начало приходить в норму, рана вновь открылась?..

Нет. Нет. Определенно нет. Такое просто не может происходить в реальности.  Не может вернуться кто-то мертвый, не может смотреть на тебя и говорить что-то вроде... Этого. Но, на самом деле, мне становится жутко, комок под горлом становится тяжелее и буквально впивается в горло жуткими  шипами. Словно я сейчас глотаю битое стекло - и внутрь льет кровь вместе с болью и ужасом от осознания всей этой ситуации. Томас был мертв, я чувствовал его кровь, я кричал как сумасшедший, потому, что ничего не мог сделать - мы были друзьями, а не родственниками, а потому у меня не было ничего. Не было никакого права забирать тело - технически, принадлежащее правительству. Он был мне другом. Но тогда у меня не было на него никаких прав, никаких возможностей. Ничего. Я слепо надеялся, что все будет хорошо хотя бы с телом.
Оказалось, нет. Не будет. Никогда уже не будет так, как должно было быть. Никогда он не будет иметь спокойной смерти. И из-за этой мысли я чувствую у себя внутри горечь, горечь, которую нельзя передать словами. Это отвратительно - знать, что в этом существе, уже не являющемся человеком в полной мере, есть часть того Томаса, которого я знал и любил, которым дорожил и которого ценил. И теперь это существо заявляется ко мне и говорит, что должно меня защищать. Где-то внутри неприятно ноет. Словно... Есть что-то в этом возвращении. Но внутренний голос сообщал, что это все - мерзко. Противоестественно. Неправильно. Никто не должен быть... таким. И, что самое мерзкое, уже не спасешь. Уже слишком, слишком поздно для этого. Делаю глубокий вдох. Выдох. И, взяв собственное сознание в руки, громко, четко, подкрепив собственное заявление и серьезность намерений хорошим толчком в грудь своего странного визитера, сообщаю:
- Проваливай.
С громким хлопком закрываю перед ним дверь и медленно сползаю по ее поверхности, прижавшись стеной к дереву. Это невозможно. Это странно. Безумно. И, как бы странно это не звучало, я ненавижу этого робота с лицом своего друга, с его взглядом и с его... всем. В нем есть части тела Томаса. Чего-то, что когда-то было моим другом. и я за это ненавижу его. Ненавижу до дрожи.
Но в то же время... В то же время мне его до странности жаль. Он пришел сюда. Зачем-то, с какой-то целью. А я его погнал. Только вот я все равно не принимал и не понимал этого - живые должны быть живыми, мертвые - мертвыми. А роботы должны оставаться роботами. без жизни в них. По крайней мере, без органики точно.
Меня берет дрожь, когда я представляю себе то, во что могло превратиться тело моего друга после. Тошнота накатывает мгновенно, и меня едва хватает на то, чтобы сдержаться - едва ли мне нужно сейчас оказаться в еще более жалком положении, чем это сейчас есть. Сглатываю неприятный ком, сжимаюсь и просто утыкаюсь лбом в колени. Это - сумасшествие. Я не хочу этого. Не хочу. Нет в этом ничего чудесного или прекрасного - что к тебе вернулся кто-то потерянный. Нет. Это еще большая боль. А еще - отвращение, если слишком сильно задумываться.
Это преступление против природы.
Но я не знаю, как мне быть. Мне страшно. Безумно.
Выдыхаю и закрываю глаза. Я не могу понять себя сейчас. Это выше моих сил.

Когда я просыпаюсь, мир не рушится. Я просто просыпаюсь на полу рядом с дверью, понимая, что это не было кошмарным сном. Поднимаюсь, иду на кухню, держу голову под ледяной струей из-под крана, пытаясь вытравить все самые ужасные мысли из своей головы. Мне жутко. Пожалуй, слишком. Я не знаю, что делать. К тому же, я не знаю, действительно ли это странное, пугающее меня существо, по иронии имеющее то же лицо и имя, что и близкий мне человек, ушло. Горло перехватывает от холода, и лишь спустя пару минут весь мой ужас вымывает вместе с водой, уходящей в сток. Остается только неверие. Отвращение. Чувство бессмысленности и глупости происходящего. Мне просто хочется уничтожить этот андроид. Просто потому, что само его существование неправильно. Но я знаю, что не смогу.
Я не смогу еще раз взглянуть в те же самые глаза и понять, что это - смерть. Конечно, не в том понимании, в каком мы привыкли, однако...
Вдох. Выдох.
Черт. Я не хочу больше этого видеть. И думать об этом не хочу.

Ночь была беспокойной и дикой - сны смешивались между собой, рождая совершенно невероятных монстров в стиле Лавкрафта с его Древними - множество склизких и холодных щупалец, проникающих прямо в кровь и в разум, скользящие по нервам, вынуждающие просыпаться в холодном поту. В этих снах была смерть - кто-то постоянно умирал, я постоянно чувствовал тяжелый запах крови, и от него мне становилось очень, очень дурно. Я буквально чувствовал на языке привкус металла, тяжелый и сладкий запах, запах, знаменующий собой ужас, первобытный и дикий.
В эту ночь я так и не смог заснуть спокойно. Я так и не смог вернуться к этим демонам. Я не хотел, действиельно не хотел видеть все это еще раз. Это слишком, слишком страшно. Я, пожалуй, чересчур слаб для этого. Не могу вынести всего того, что, по сути, должен был бы. Именно поэтому оставшуюся часть ночи я просто глотаю оскорбительнокрепкий кофе вперемешку с запахом крови и вкусом собственного, подступающего на мягких лапах, безумия. Или бессонницы. В сущности, одно и то же. И все же... Все же, я не понимаю, что со мной происходит. Что бы это ни было, оно очень, очень странно и неправильно. А потому я примиряюсь с этим. Главное, что это странное существо, смесь человека и робота, ушло.
Утром мне нужно идти на учебу. Я чувствую себя разбито, раздавленно и растоптанно. Безумная боль гложет меня изнутри. Но мне се равно нужно идти. Потому, что выбора нет. И смысла прогуливать занятия не было.

Странное ощущение. Ощущение потерянности меня не отпускает совершенно - когда я иду по улице с играющей в наушниках на полной громкости классикой, когда я осматриваюсь по сторонам, словно в поисках чего-то. Кажется, я что-то потерял внутри себя. И не могу найти. Не могу найти ничего совершенно, ни единой зацепки.Что я потерял? Не ясно. Я правда не понимаю, что именно я потерял. И это странно.
Дорогу возле дома я никогда не игнорировал - а потому перехожу ее аккуратно, убеждаясь в том, что нет никаких лишних машин. Только это совершенно не помогает - грузовик выскакивает из ниоткуда, а я не могу пошевелиться - просто пялюсь на него, как олень на фары, и не знаю, что мне делать. Однако решение приходит внезапно - я не понимаю, откуда, но резкий толчок - и меня относит к краю дороги, где я шокированно падаю на колени. На мне - ни царапины. Только ушибленные колени. В ужасе смотрю в сторону, откуда только что прилетел - и наконец замечаю, что произошло. Тот самый андроид. Рвано выдыхаю. Он меня спас.
И где-то внутри пробуждается щемящее чувство. Чувство вины. Это опять происходит. Опять кто-то чуть не умер за меня. Точнее, тот же человек. То же лицо.
Сглатываю и, не особенно понимая, почему, подрываюсь - в один момент оказываюсь рядом с андроидом.
-Никогда не смей так делать! - выдыхаю, - Больше никогда не лезь из-за меня во что-то подобное!
Затем, поняв, что ляпнул это тому же самому существу, что прогнал, выдыхаю. Встряхиваю головой и, порывшись в сумке с учебными принадлежностями, откапываю обыкновеннейший платок. Вздохнув, медленно стираю нечто, очень подозрительно похожее на кровь, с лица андроида.
-Я этого не стою, правда. Я не тот человек, который достоин защиты.

На самом деле, андроид действительно прав - я должен его ненавидеть. Просто обязан. Потому, что в нем - жизнь Томаса. Но я не могу его сейчас возненавидеть. Не могу себе позволить этого. Почему? Вероятнее всего, потому, что он имеет лицо погибшего друга. И его поведение. Тот тоже безрассудно стремился защищать - хоть и знал, что точно так же был смертен. Вот и поплатился. А робота я не могу заставить себя ненавидеть. Ведь, в конце концов, он мне жизнь спас. Выдохнув, чуть улыбаюсь, и продолжаю избавлять несчастного, выглядящего, словно побитый щенок, андроида от крови и грязи на лице. Все-таки было в его непонимании определенная толика шарма и очарования - хоть он и показался мне изначально куда живее, только сейчас я смог в полной мере осознать, что, в сущности, имею дело с огромным, выпущенным из лаборатории, ребенком. Он вряд ли понимает, почему мне одновременно и больно на него смотреть, и хочется видеть его чаще. Да и не поймет, почему я так стремился его прогнать от себя. Слишком ложная надежда. Мертвые не приходят в гости, мертвые не возвращаются с того света, мертвым положено быть мертвыми. Вот только одна незадача - ко мне мертвец вернулся. И что теперь с этим делать, я не имею ни малейшего понятия. Это странно и мутно для меня. Какое уж там адекватное объяснение для Томаса... Себе бы попытаться разъяснить. Однако, немного собравшись с мыслями, я качаю головой.
- Скажем так, я не могу тебя принять целиком. Все же, извини, но не каждый человек готов принять тот факт, что тело одного из близких ему людей пошло на создание робота. Более того, у меня слишком хорошее воображение. Я банально испугался, - выдыхаю и убираю платок обратно в сумку - я понимаю, что он, скорее всего, будет безнадежно испорчен, однако все равно прячу - будто бы этот жест может для меня значить что-то серьезное и действительно важное. Что-то...ценное.
- Видимо, ты не слишком хорошо знаешь тонкости человеческой психологии. Слушай. Просто пойми, что не стоит сообщать всем вот так вот в лоб, что ты был создан из чужого тела. А еще тебе следовало бы быть менее...ну, механическим. Люди восприимчивы к эмоциям. Оче[b]нь восприимчивы. Мне было безумно больно, когда он умер, и я буквально по кускам себя собирал, стараясь прийти в норму. А тут появляешься ты. По-моему, у меня еще была спокойная реакция. Менее...глупая, скажем так. Например, я мог бы тебя и ударить чем потяжелее в голову. Или толкнуть под машину. [/b]
Качаю головой и со вздохом улыбаюсь.
- Знаешь, то, что ты на него похож, я мог бы назвать в некой степени плюсом. Потому, что так я хотя бы понимаю, почему у тебя такое стремление меня защищать. К тому же... Мне не слишком хочется потерять его - и тебя, - еще раз. Так что да, это для меня тоже важно. Люди быстро привязываются к живым существам. Такова природа вещей. А ты - живой. И у меня  ты вызываешь определенные эмоции. А еще - ты спас мне жизнь. Поэтому, я не стану тебя ни гнать, ни оставлять здесь. А еще я сегодня не пойду на учебу. Идем.
Закончив свою длинную тираду о том, по какой причине я собираюсь тащить это странное существо к себе домой, я просто хватаю его за руку и тащу обратно - к квартире. Я смогу объяснить на учебе ситуацию со своим прогулом  - экстренная ситуация, как-никак, чуть не лишился жизни, нехилый стресс. И даже обойдусь без единого слова лжи. Просто останусь дома.
Хмыкнув, ненавязчиво подпихиваю парня в спину, и закрываю за ним двери, когда он проходит в квартиру.
- Располагайся. Будешь теперь обитать здесь. Не прогонять же тебя, да и к тому же... Ты же как ребенок.
Смешок. Он меня, конечно, пугает, но он, кажется, безобидный.

Вообще-то я не знал, как бы правильнее объяснить все то, что творилось у меня в сердце и в душе, когда я смотрел на этого андроида, у которого все то же лицо, все тот же взгляд и голос - но это уже не он? Не тот Томас, которого я знал всю свою сознательную жизнь. Не тот человек, который умер за меня. Но в то же время, этот робот поступил практически так же - он был готов погибнуть, но спасти. И плевать, что он бы не погиб, это ничего не меняет - значит ли это. что пришел он сюда именно потому, что его вело что-то внутреннее? И возможно ли это, что какая-то часть того Томаса, что я знал, живет там, где-то в глубинах механизма? Возможно ли это с физической точки зрения, если не доказана сама возможность существования разума после полной смерти мозга? Я не могу понять сам себя, мне странно и страшно - думать об этом. Как будто лезу во что-то очень темное, страшное и опасное, что потом может отозваться мне и ответить, причем ответить болезненно, со всей возможной жестокостью. Но я все равно не могу просто так отпустить эту мысль. А еще - я просто благодарен этому странному роботу за все то, что он сейчас сделал. По крайней мере, он спас мне жизнь. Томас опять спас мне жизнь - пусть и весьма своеобразно. Выдыхаю. Встряхиваю головой, пытаясь выкинуть из головы глупые и ненужные мысли, которые засоряют разум, и сажусь напротив робота, чуть улыбаясь ему. Не знаю, почему, но сейчас его сходство с человеком действительно немного бросается в глаза - он выглядит слишком живым для существа, которое было создано человеческими руками. Пугающее, надо сказать, сходство. Не думаю, что я обрадовался бы, поставь кто подобные игрушки на поток - впрочем, скорее всего, подобные роботы нужны для того, чтобы использовать их в военных целях. Возможно. Я не был уверен. Просто... Странно. Мне довольно любопытно, но в то же время я не могу понять, почему не рискну спросить у него прямо. Возможно, боюсь искреннего ответа? Вполне возможно. Это ведь так на меня похоже - бояться правды. Потому, что она может разрушить ту хрупкую и зыбкую надежду, что у меня пока что есть. А я не хочу ее терять. Она мне нужна. Просто нужна. Иначе я опять сойду с ума. Забьюсь в угол.
Пусть этот призрак останется со мной. даже если я и осознаю, что это - ложь, что передо мной - иная личность, - я все равно сохраню этот маленькие и едва живой, но все же теплый огонек надежды. Просто потому, что я слишком многое не успел ему сказать. Слишком многого не сделал. Просто...мне нужна вера. Хоть чуть-чуть. Самое малое количества. Я человек, и я ломаюсь. Увы.
А потом андроид начинает говорить. И я действительно понимаю, насколько в действительности опасно то, что он сделал - ведь, как-никак, а его разработка стоила немалых вложений средств, сил, материала и труда. Возможно, что и тело для расходника добывалось с большими трудностями. Наверняка ведь имелась какая-то бумажная волокита на сей счет - я не слишком хорошо разбираюсь в работе правительственных органов, я всего лишь студент, а не гений науки. Студент, к которому пришла очень дорогая разработка. С целью защищать. Это довольно необычное чувство. Странное. Возможно, я даже чувствую небольшую и сравнительную свою уникальность перед другими? Вряд ли. Мне на самом деле просто боязно - ведь теперь я знаю. что это может угрожать мне. Я могу лишиться всего. Но я не хочу его выгонять, не желаю лишаться его вот так просто - это слишком жестоко. И по отношении к нему, и по отношении ко мне. И я даже не знаю, кто из нас больше пострадает. Вероятнее всего, он. И это меня совершенно не радует. Словно кто-то выключил внутри меня лампочку - щелк, - и все. Выдыхаю. Черт возьми, почему так все сложно? Почему нет простых и понятных вещей?...
А потом происходит совершенно странная и безумная вещь - робот-Томас спокойно берет меня за руку и осторожна целует кончики пальцев. Этот жест выглядит настолько по-человечески живым и настоящим, что я с силой заставляю себя не отводить глаза и смотреть прямо на него. Прикосновения этого странного материала, что, по идее, заменяет андроиду кожу, были прохладными, но не  многим отличались от обычных замерзших губ.  Довольно странно, учитывая то, что он, по идее, не слишком-то живое существо. Неужели стабильная температура тела у него все-таки имеется? Или же это мне все же кажется то, чего никогда и не было? Но этот трогательный, действительно живой и теплый жест, заставляет меня ненадолго задержать дыхание - просто чтобы уловить его, прочувствовать. Действительность ли это?
А затем я продолжаю дышать, как ни бывало.
- Знаешь, я хотел бы, чтобы ты остался хотя бы на ночь, знаешь? - замечаю спокойно, чуть улыбнувшись, - В конце концов, я не слишком-то горю желанием отпускать тебя далеко, но ты прав. Тебя будут искать. И если найдут - то, боюсь, проблем будет много. Но я не думаю, что одна-единственная ночь в качестве моего гостя что-то изменит.
Я тихо смеюсь, и касаюсь губами его пальцев в ответ - просто так.
- Знаешь, обычно люди так выражают симпатию и привязанность к очень близкому человеку. Даже слишком близкому.